Отправлено: 10.04.18 21:20. Заголовок: Ирина Константиновна Фёдорова
Ирина Константиновна Фёдорова
(28 ноября 1931, Ленинград, СССР — 7 декабря 2010, Санкт-Петербург, Россия)
Советский историк и этнограф, специалист по этнографии, культуре, фольклору, языку народов Восточной Полинезии, прежде всего острова Пасхи (Рапа-Нуи), автор признанной дешифровки рапануйской иероглифической письменности; доктор исторических наук (1994), ведущий научный сотрудник отдела Австралии, Океании и Индонезии Музея Антропологии и этнографии РАН им. Петра Великого (Кунсткамера) (Санкт-Петербург), лауреат премии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР (1981), премии Президиума РАН (1995).
В интернете до сих пор нет достоверных сведений о современном состоянии рапануистики и о том, что сделано в российской академической науке в области дешифровки ронгоронго. Полную расшифровку всех имеющихся текстов письменности ронго-ронго выполнила Федорова Ирина Константиновна.
Ирина Константиновна Федорова в 1956 г. окончила Ленинградский Государственный Университет (филфак) и с 1958 г. работала в Музее Антропологии и Этнографии РАН (Кунсткамера). Почти 50 лет И.К.Федорова занималась этнографией, фольклором, языком и иероглифическим письмом острова Пасхи. В 1966 г. защитила кандидатскую диссертацию "Фольклорные памятники острова Пасхи как исторический источник", в том же году участвовала с докладом в работе Международного конгресса антропологических и этнографических наук (МКАЭН, Москва, 1966). Перевела и опубликовала рапануйские тексты из тетрадей Т.Хейердала, которые он подарил АН СССР, с правом публикации - так как другие зарубежные ученые от них отказались, посчитав их непереводимыми. В качестве "невыездного почетного члена" Норвежской археологической экспедиции Т.Хейердала на острове Пасхи участвовала со статьей в сборнике трудов этой экспедиции. В 1981 г. за свою первую монографию "Мифы, предания и легенды острова Пасхи" (1978) получила Премию им. Н.Н.Миклухо-Маклая АН СССР. И. К. Федорова - автор нескольких монографий и более 100 статей и докладов на российских и международных конференциях, опубликованных в наших и зарубежных изданиях. Они посвящены вопросам рапануистики, проблемам фольклора, этнографии народов Полинезии, языку острова Пасхи. В Институте работала в отделе Н.А.Бутинова и в группе Этнической Семиотики Ю.В.Кнорозова. Лично встречалась и вела переписку с Т.Хейердалом, Т.С.Бартелем, С.Р.Фишером. В 1994 г. защитила докторскую диссертацию на тему "Остров Пасхи. Очерки культуры XIX-XX веков" по одноименной книге.
Дешифровка рапануйской письменности, которой она занималась более 40 лет, наконец, ею завершена и даже опубликована (в двух книгах), но науке никак не удается поставить точку в этом вопросе рапануистики и преградить мутный и бурный поток публикаций, посвященных "тайнам таинственных письмен, которые никто не может прочитать" и попыткам их толкования. В 1995 г. опубликовала первую сплошную дешифровку и перевод текстов на дощечках, хранящихся в МАЭ РАН (Кунсткамера). Эта монография была удостоена Премии Президиума РАН за 1995 г., что является признанием факта дешифровки ронгоронго, по крайней мере, в российской науке. В 2001 г. вышла ее большая книга '"Говорящие дощечки" с острова Пасхи. Дешифровка, чтение, перевод', включающая полный корпус всех сохранившихся в мире текстов с острова Пасхи с каталогом знаков и переводом этих знаков и всех текстов.
Однако ее научные труды, вышедшие малыми тиражами, почти никто не читает, а Интернет заполнен "дешифровками" ронгоронго С.Р.Фишера (Новая Зеландия), Ж.Ги (Австралия), С.В.Рябчикова (Краснодар). Все они пишут, что именно они дешифровали письменность ронгоронго, однако ни один из них не смог дешифровать полностью весь корпус сохранившихся текстов. Все чтения Рябчикова, Фишера и др. представляют собой не чтения, а лишь толкования отдельно вырванных знаков или групп, перевести все тексты целиком им так и не удалось, поэтому говорить об их "дешифровках" пока рано.
7 декабря 2010 года Ирины Константиновны не стало. Светлая ей память!
Отправлено: 10.04.18 21:32. Заголовок: Федорова Ирина Конст..
Федорова Ирина Константиновна
Некоторые публикации по письменности острова Пасхи
Федорова И.К. К вопросу о характере языка текстов острова Пасхи // Советская Этнография, 1963, №2. С. 85-92. Федорова И.К. Мифы, предания и легенды острова Пасхи. М.: Наука, 1978. 382 с. (венгерское издание: Fjodorova, I.K. Husvet-szigeti mitoszok, mondak es legendak. Budapest, Gondolat. 1987. 413 p.). Федорова И.К. Иероглифические тексты острова Пасхи и “чтения” Меторо (материалы для дешифровки) // Древние системы письма. Этническая семиотика. — М.: Наука, 1986. — С.238-254. Федорова И.К. Мифы и легенды острова Пасхи. Л.: Наука. 1988. 246 с. Федорова И.К. Остров Пасхи. Очерки культуры XVIII – ХIХ вв. СПб.: Наука. 1993. 288 с. Федорова И.К. Дощечки кохау ронго-ронго из Кунсткамеры. СПб.: МАЭ РАН, 1995. 159 с. Федорова И.К. «Говорящие дощечки» с острова Пасхи. Дешифровка. Чтение. Перевод. СПб.: МАЭ РАН, 2001. 379 с. Федорова И.К. Долгий путь к ронгоронго (записки дешифровщика) http://www.garshin.ru/linguistics/scripts/_doc/longway.doc · 287 КБ · 22.11.2006
Статьи
К вопросу о характере языка текстов острова Пасхи // Советская этнография. 1963. № 2. С. 85–92. On the problem of the Nature of the Language of the Easter Island Texts // Soviet Anthropology and Archaeology. 1963. Vol. 2, № 2. P. 41–47. Versions of Myths an Legends in Manuscripts from Easter Island // Heyerdahl Th. Ferdon E.N. (ed.) Reports of the Norwegian Archaeological Expedition to Easter Island and the East Pacific. Vol. 2: Miscellaneous Papers. Stockholm, 1965. Р. 395–401. Ареои на острове Пасхи (по материалам рапануйского фольклора) // Советская этнография. 1966. № 4. С. 66–82. К вопросу о сходстве между языками кечуа, аймара и полинезийскими // От Аляски до Огненной Земли. М., 1967. С. 362–369. К вопросу о связи петроглифов острова Пасхи с рапануйским фольклором // Фольклор и этнография. Л., 1970. С. 123–138. Космогонические мотивы в фольклоре о-ва Пасхи (к вопросу о связи с полинезийской мифологией) // Австралия и Океания: история и современность. М., 1970. С. 174–188. Кнорозов Ю.В., Федорова И.К. Древнее перуанское письмо: проблемы и гипотезы // Латинская Америка. 1970. № 5. С. 83–94. Фольклорные памятники дидактического характера с о–ва Пасхи // Страны и народы Востока. Вып. 13, кн. 2: Страны и народы бассейна Тихого океана. М., 1972. С. 283–295. О происхождении рапануйского письма // Страны и народы Востока. Вып. 17, кн. 3: Страны и народы Тихого океана. М., 1975. С. 274–283. Календарь полинезийцев // Проблемы изучения Австралии и Океании (история, экономика, этнография). М., 1976. С. 187–222. Новые данные о мифологии острова Пасхи // Фольклор и этнография: Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977. С. 56–63. Некоторые черты развития рапануйского языка (на материале фольклорных текстов) // О языках, фольклоре и литературе Океании. М., 1978. С. 39–81. Термины родства у рапануйцев // Австралия и Океания: История, экономика, этнография. М., 1978. С. 136–158. О власти верховного вождя на острове Пасхи (по фольклорным материалам) // Прошлое и настоящее Австралии и Океании. М., 1979. С. 192–214. Океанийско-американские путешествия в древности (по материалам фольклора народов Океании и Перу) // Страны и народы Востока. Вып. 20, кн. 4: Страны и народы бассейна Тихого океана. М., 1979. С. 141–161. Атрибуты власти и культовые предметы острова Пасхи в свете мифологии и этнографии // Пути развития Австралии и Океании: История, экономика, этнография. М., 1981. С. 263–280. О семантике скульптурных и резных изображений в культуре маори // Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. 37. Материальная культура и мифология. Л., 1981. С. 5–20. Исследование рапануйских текстов // Забытые системы письма. М., 1982. С. 23–98. Тексты острова Пасхи // Советская этнография. 1983. № 1. С. 42–53. Следы шаманизма в фольклоре полинезийцев // Актуальные проблемы развития Австралии и Океании. М., 1984. С. 192–206. Иероглифические тексты острова Пасхи и «чтения» Меторо (материалы для дешифровки) // Древние системы письма. Этническая семиотика. М., 1986. С. 238–254. Символика мотивов и элементов в татуировке полинезийцев // Фольклор и этнография. Л., 1990. С. 153–169. Зодиак полинезийцев. К вопросу о заселении Полинезии // Курьер Петровской Кунсткамеры. СПб., 1995. Вып. 2-3. С. 282–297. Эжен Эйро и его отношение к культуре о-ва Пасхи // Культура народов Океании и Юго-Восточной Азии. Сб. МАЭ. 1995. № 46. С. 178–206. Полинезия: Атрибуты и знаки ранга // Символы и атрибуты власти: Генезис, семантика, функции / Отв. ред. В.А. Попов. СПб., 1996. С. 229–249. Петроглифы острова Пасхи как этноисторический источник // Вопросы этнической семиотики. Забытые системы письма. СПб., 1999. С. 149–178.
Ирина Константиновна Федорова, ведущий научый сотрудник МАЭ РАН (Кунсткамера)
Дешифровка рапануйской письменности, которой я занималась более 40 лет, наконец, мною завершена, даже опубликована, но науке никак не удается поставить точку в этом вопросе рапануистики и преградить мутный и бурный поток публикаций, посвященных «тайнам таинственных письмен, которые никто не может прочитать», и попыткам их толкования.
Однако научные труды, вышедшие малыми тиражами, почти никто не читает, а Интернет заполнен «дешифровками» ронгоронго С. Р. Фишера (Новая Зеландия), Ж. Ги (Австралия), С. Рябчикова (Краснодар).
Явно несведущие авторы берутся за обсуждение одной из самых трудных научных этнолингвистических проблем – сущности и особенностей дешифровки иероглифического письма ронгоронго с острова Пасхи и делают далеко идущие и совершенно фантастические выводы, основываясь на толковании отдельных знаков, вырванных из контекста.
Отправлено: 12.04.18 17:11. Заголовок: Открытие дощечек htt..
Открытие дощечек Маленький остров Пасхи на окраине Восточной Полинезии был открыт в пасхальное воскресенье 1722 г. голландским мореплавателем Якобом Роггевеном, первым сообщившим миру об огромных каменных статуях моаи, увенчанных «корзинами». Но только в 1864 г. французский миссионер Эжен Эйро увидел в руках у местных жителей темные доски, покрытые ровными рядами искусно вырезанных значков. В течение многих лет историки несправедливо обвиняли бедного миссионера (поистине подвижника и гуманиста) в том, что он устроил аутодафе из языческих дощечек. Сотни дощечек погибли при пожарах и междоусобных «разборках» вождей, которые Эйро как раз и пытался предотвратить.
Епископ Жоссан (ему подчинялась католическая миссия о. Пасхи) просил миссионеров найти уцелевшие дощечки и тех рапануйцев, которые могут прочесть древнее письмо. В 1870 г. Жоссану на Таити было послано шесть иероглифических дощечек, а рапануец Меторо Тау а Уре, в молодости учившийся читать и писать тексты ронгоронго, попытался прочесть для епископа четыре из них. Хотя записи со слов Меторо (он лишь перечислял объекты, изображенные знаками) и не позволили Жоссану открыть смысл этого уникального письма, тем не менее, «чтения Меторо-Жоссана» (опубликованные немецким ученым Томасом Бартелем) представляют собой важный материал для изучения письма о. Пасхи. Объяснения Меторо многих знаков не вызывают сомнений: ика («рыба»), манго («акула»), хону («черепаха») и многие другие явно соответствуют изображаемому объекту. Однако это не означает, что знаки в тексте передают именно те слова, которые вовремя «чтения текста» произнес Меторо: 1) каждое слово обычно имеет синонимы; 2) некоторым знакам Меторо давал по два, а то и по три различных толкования.
Выдающийся русский ученый, исследователь Новой Гвинеи Н. Н. Миклухо-Маклай, посетивший Жоссана в июле 1871 г. во время стоянки «Витязя» у берегов Таити, получил в подарок от епископа одну из дощечек, которая хранится ныне в МАЭ РАН (Кунсткамера). Вторую дощечку Миклухо-Маклай купил на Мангареве.
Большая санкт-петербургская дощечка новее, чем вторая наша дощечка из узкогоизогнутого куска дерева. Французские исследователи К. и М. Орлиак в 2003 г. изучали дощечки под электронным микроскопом и установили их лучшую сохранность по сравнению с зарубежными образцами.
Сейчас в музеях мира сохранилось 25 дощечек, их фрагментов, а также фигурок со знаками. Это отполированные неправильной формы куски дерева торомиро (местный вид акации), на которых острым обсидианом или акульим зубом вырезаны стилизованные растения, рыбы, птицы, человечки.
В течение долгого времени после открытия рапануйских дощечек единого мнения о типе письма ронгоронго, о содержании текстов у ученых не было; мало кто из них вообще признавал, что коренные жители острова Пасхи создали именно уникальное, сложное и непонятное письмо, а не просто рисовали рыбок и птичек.
В 1925 г. хранитель Кунсткамеры А. Б. Пиотровский составил небольшой каталог графем, вырезанных на двух дощечках, – всего 227 знаков. В 1939 г. школьник, член кружка в Кунсткамере Борис Кудрявцев одновременно (!) с французским ученым А. Метро, установил параллельность текстов на двух наших дощечках и Большой Чилийской (из Сантьяго-де-Чили). Б. Г. Кудрявцев умер во время войны в 1943 г., а его материалы позднее были опубликованы профессором Д. А. Ольдерогге.
Отправлено: 12.04.18 17:14. Заголовок: Открытие дощечек ht..
Институт этнографии, 1950-1980-е года
Вторая половина ушедшего столетия ознаменовалась в России значительными успехами в изучении ряда неизвестных, а потому и загадочных письменностей – индейцев майя, киданьских текстов, протоиндийского письма.
С середины 1950-х г. г. Ленинградская часть Института этнографии АН СССР (ныне МАЭ РАН), куда пришел работать Ю. В. Кнорозов – молодой доктор исторических наук, впоследствии удостоенный за дешифровку письма индейцев майя звания лауреата Государственной премии, на долгие годы стала «дешифровальным» центром изучения древних письменностей. (В марте 1955 г. в Москве состоялась блестящая защита Ю. В. Кнорозовым кандидатской диссертации, посвященной письму древних майя. Заседание Ученого совета закончилось настоящим триумфом: 33-летнему ученому была присуждена степень сразу доктора исторических наук.)
Позднее, став организатором и руководителем Группы этнической семиотики Ленинградской части ИЭ АН СССР – настоящей школы и центра дешифровки, Кнорозов, окрыленный успехами своей дешифровки майя, занялся одновременно и изучением письма ронгоронго, – скорее всего, пожалуй, чтобы проверить правильность и универсальность своей теории и методологии дешифровки неизвестных систем письма.
«Соревнуясь» с немецким ученым Т. С. Бартелем, группа сотрудников Института под руководством Ю. В. Кнорозова и Н. А. Бутинова подготовила и сдала в печать коллективный труд, содержащий все необходимые исходные материалы для работы с загадочным письмом о. Пасхи. Это были сведения об открытии дощечек, с указанием их сохранности, времени обнаружения, места хранения и т. п., их фотографии и прорисовка по ним знаков.
Мне, только что принятой в штат Института (ответственной за издательские дела), доверили всего лишь проставить пагинацию и подписи к многочисленным таблицам. Но все было столь необычно и увлекательно, что не принять участие в общей работе, предшествовавшей сдаче в издательство АН СССР, а затем в серьезном изучении дощечек кохау ронгоронго и этнографии Рапа-Нуи и других островов Полинезии было просто невозможно. Тем более, что, будучи выпускницей французского отделения филфака нашего Университета, я изучала тексты на классической и вульгарной латыни, а также ранние тексты на французском языке.
Не ожидая окончания работы над текстами ронгоронго, Кнорозов вместе с Бутиновым обобщили первые результаты совместного огромного труда в статье «Предварительное сообщение об изучении письменности о. Пасхи» (1).
Изучая дощечки, они подтвердили, что письмо о. Пасхи подобно ранним стадиям развития других иероглифических систем письма. Правда, в ронгоронго не передаются служебные слова (предлоги, частицы), потому что тексты написаны на «архаическом» рапануйском языке, сильно отличающемся от современного языка рапануи.
Но, к сожалению, опередить Бартеля не удалось, его книга успела выйти в свет прежде, чем Издательство АН СССР приступило к работе над нашим «Корпусом иероглифических текстов острова Пасхи», который так и остался неопубликованным. Но и сам Бартель далее сбора материала в изучении ронгоронго не пошел.
Зато повезло мне: Ю. В. Кнорозов совершенно случайно получил меня в качестве помощницы как единственного нового сотрудника, появившегося в ЛЧ ИЭ (при «замороженных» в те годы кадрах), где работа по исследованию текстов ронгоронго продолжалась.
У Кнорозова возникла мысль, что последовательность «блоков знаков» (устойчивых сочетаний) в ронгоронго соответствует, вероятно, порядку слов в рапануйских фольклорных текстах. А это, по его мнению, открывало новые пути для дальнейшего изучения текстов и, к тому же, с привлечением вычислительной техники.
В конце 1959 – начале 1960 г. г, Ю. В. Кнорозов вел (при моем участии) подготовку необходимых лексико-синтаксических материалов для создания программы обработки текстов ронгоронго на ЭВМ. Как известно, возможности существовавшей в то время громоздкой вычислительной техники (в частности в области чтения и перевода неизвестного письма) сильно преувеличивались в широкой прессе. Ни в то время, ни позднее не было создано ни одной программы, на основе которых вычислительная машина могла бы установить чтение знаков ронгоронго, а тем более дать их перевод.
Первоначально Ю. В. Кнорозов рассчитывал только на частотный анализ, который мог бы выделить несколько самых частых иероглифов, чтобы сопоставить их с самыми частыми лексическими единицами языка. Но машинная обработка не дала вразумительного результата и так и осталась невостребованной.
Затем, по настоянию Ю. В. Кнорозова мне пришлось составлять словари рядов знаков (с учетом повторяющихся начальных или финальных групп): прямой – по 1-му, 2-му, 3-му, 4-му инициальным знакам ряда и обратный – по 4-му, 3-му, 2-му, 1-му финальным знакам (от конца ряда).
Кнорозов упорно настаивал на таком формальном анализе текстов, несмотря на то что реальных результатов для продвижения дешифровки, подобные словари не могли дать, однако впоследствии сопоставление блоков помогло выявить тождество некоторых знаков.
Отправлено: 12.04.18 17:15. Заголовок: Так где же ключ к чт..
Так где же ключ к чтению ронгоронго?
Кнорозов считал, что на дощечках приводятся разные списки: месяцев, звезд, растений, врагов, данников, жертв, генеалогии и т. д. Лингвистическое подкрепление этой идеи легло на меня.
Мне пришлось «любыми средствами» обосновывать чтения знаков и их сочетаний. Знаки и блоки сопоставлялись с генеалогическими списками, названиями племен и групп населения, списками данников (и их возможными именами), календарными названиями месяцев и лунных суток аборигенов Рапа-Нуи и других островов Полинезии, записанными в середине XIX - первой половине ХХ вв.
Но если отдельные устойчивые сочетания знаков (блоки) еще как-то удавалось «понять» и «истолковать», то предполагаемые генеалогические списки ни толкованию, ни тем более чтению, не поддавались. Лишь небольшое количество блоков и рядов было как-то использовано, еще меньшее число их сопровождалось «переводом» – это вызывало недовольство, а часто и гнев Кнорозова, руководителя работы на «рапануйском направлении».
К сожалению, Ю. В. Кнорозов и дальше настойчиво требовал составления «словарей блоков» для сопоставления с ними тематических списков (и прочих групп слов рапануйского языка), а затем, в довершение ко всему, и создания словаря синонимов по всей семье полинезийских языков.
Работа эта была очень непростой, принимая во внимание недостаточное количество у нас, да и за рубежом, словарей и литературы по другим регионам Полинезиии ограниченность словарного материала по самому о. Пасхи. Отнимала она много времении, как ни странно, раздражала. Чутье исследователя подсказывало, что ключ к разгадке ронгоронго не там, где его пытается найти Кнорозов, – не в синонимах и не втематических списках, составленных по ранним словарикам рапануйского языка, а тем более не в современных записях легенд и мифов жителей о. Пасхи.
Зато за статью «Тексты острова Пасхи», опубликованную в «Советской этнографии» в 1983 г., меня наградили ударом кулака по спине (знак высшей похвалы шефа): ведь в статье была сделана попытка установить не только семантику, но и чтение отдельных блоков, якобы передающих некоторые рапануйские термины. Не скоро, ксожалению, а лишь через 12 лет, мне стало ясно, что такой «похвалы» я не была достойна: «ставка» Кнорозова на блоки и их ряды вообще не могла привести к успеху дешифровки. Но тогда интерпретация знаков отнимала много времени и умственных усилий, а ожидаемых нами результатов не давала.
Дешифровка любого неизвестного письма – работа трудная, требующая времени, сил и упорства. Изучение письма начинается с определения типа неизвестного письма, его характерных особенностей, принадлежности тому или иному народу или региону. Затем исследователь переходит к выявлению порядка чтения записи и установлению языка-потомка. Далее нужно установить чтение знаков (всех или хотя бы основной их части), а затем перевести текст (или тексты).
При этом, как убедила меня собственная долгая работа по изучению дощечек ронгоронго, дешифровку неизвестных текстов нужно вести «изнутри», то есть следует исходить из характера и особенностей самой иероглифической записи.
К сожалению, гений дешифровки Ю. В. Кнорозов настаивал, несмотря на очевидные неувязки, на сопоставлении отдельных блоков с лексическими рядами, причем современными (XIX-XX вв.). Одновременно Н. А. Бутинов тоже сопоставлял ряды знаков, но с отрывками из мифов и легенд или даже с наскальными рисунками. Это был, образно говоря, не «ключ» к дешифровке, а перебор «отмычек», в надежде, что какая-нибудь подойдет.
Именно установка Ю. В. Кнорозова, а следом за ним и Н. А. Бутинова, на «рассечение» (иначе не скажешь!) текстов на отрывки, ряды знаков, их блоки, а затем уже на чтение этих отрывков и отдельных знаков и сопоставление их с языковыми материалами, имевшими вроде бы подобную структуру, и задержала на много лет, точнее десятилетия, сплошную дешифровку ронгоронго, выполненную мною (первоначально на примере дощечек из МАЭ). «Механистический» подход к текстам, разбивка их на условные отрывки приводили к неадекватному делению знакового ряда в ронгоронго, а следовательно, к искажению их смысла. Подобной же тактики расчленения на блоки придерживался позднее в 1990-х годов Р. С. Фишер, увидевший в ронгоронго триады знаков (начинающиеся со знака 076 «фаллос»), передающих устойчивую формулу творения.
Уже в 1981 г. я почувствовала (именно почувствовала каким-то особым чутьем!), что тексты ронгоронго нельзя делить по формальному признаку, разрывать их на блоки или отрывки (а точнее «обрывки»), ориентируясь только на какие-либо повторяющиеся группы знаков. Эта «отмычка» не работала.
Искать новые подходы можно было, только идя против воли Юрия Валентиновича, поэтому я, вернувшись в 1991 г. в свой сектор Австралии и Океании, получила возможность спокойно и без спешки, а главное, в соответствии со своим пониманием задачи, двигаться к разгадке ронгоронго намеченным мною путем.
Получив, наконец, свободу действий, я, прежде всего, отказалась от разбивки текстов (данных на дощечках без всяких цезур!) на какие-либо части, отрывки или ряды знаков, как это делали все мои предшественники и коллеги, включая и самого Ю. В. Кнорозова. Я считаю этот момент ключевым в истории дешифровки ронгоронго, потому что именно отказ от разбивки на искусственно выделенные части, способствовал успеху. Да, чтение и перевод текстов нужно последовательно вести от первого до последнего знака.
Этот путь привел меня как к пониманию ключа к знакам ронгоронго, так и к чтению и переводу всех сохранившиеся в мире текстов с о. Пасхи.
Отправлено: 12.04.18 17:16. Заголовок: А ларчик просто откр..
А ларчик просто открывался…
Ключ к дешифровке загадочных текстов, и весьма необычный ключ, был найден мною 25 декабря 1994 г., когда я заканчивала статью, посвященную рапануйскому письму.
Записи на деревянных дощечках, как я, наконец, установила, и чтение всех без исключения знаков строится по принципу омонимии. Делая выводы относительно сущности рапануйского письма, Ю. В. Кнорозов не увидел главную особенность текстов: сильно выраженную омонимию – самый удобный принцип записи (впрочем, хорошо отражающий особенности рапануйского языка), на котором, по моему мнению, и строятся все известные тексты ронгоронго. Да, даже такой выдающийся ученый как Ю. В. Кнорозов был уверен в том, что раскрыть секрет дощечек ронгоронго можно, идя по уже «проторенному пути» изучения иероглифики, поэтому он и настаивал на формальном делении текстов на блоки.
Главная трудность, которая подстерегала исследователей ронгоронго в разных странах, как ученых, так и любителей, заключалась в том, что ронгоронго оказалась, образно говоря, иероглификой с «двойным дном», созданной с учетом игры омонимов. Я бы назвала ронгоронго «омографической иероглификой». Как мне удалось установить, большинство знаков ронгоронго передает не тот предмет, который изображен рисунком, а его омоним, обозначающий совершенно иной объект.
Хорошо известно, что во всех древних системах письма использовались омонимы для передачи понятий, которые трудно или даже невозможно передать с помощью рисунка, а также для сокращения общего количества знаков. При дешифровке разных систем письма учитывается обычно случай возможного омонимического способа записи, но в ронгоронго омонимия – это всеобщий преобладающий принцип передачи слов живого языка.
Как только стало ясно, что все тексты строятся по принципу омонимии, они вдруг неожиданно начали читаться один за другим, что и стало одним из критериев правильности дешифровки.
Итак, как показала моя дешифровка, любой знак ронгоронго воспроизводит название не того объекта, который он изображает, а другого, чье название звучит также: например, знаки 700, 710 изображают рыбу (рап. ika), но речь идет не о рыбе, а о растении, которое также называется «ика». Знак, символизирующий небо (рап. rangi) одновременно передает название сахарного тростника (рап. ранги – «сорт сахарного тростника»). Главная трудность с тех пор заключалась в том, чтобы правильно опознать объект, переданный знаками, определить его название и понять, что же еще могло означать данное слово. В наши дни никто не сможет стопроцентно воспроизвести точное фонетическое звучание слов в языке древних текстов, который стоит ближе к общеполинезийским истокам и использует широкий слой общей протополинезийской лексики. Но для дешифровки важнее не как звучало некогда то или иное слово, а его смысл. Именно семантический анализ текстов ронгоронго позволил выявить порядок слов, установить алгоритм чтения сложных знаков, дать более или менее точный перевод всех текстов, включая и нестандартные (на фигурках), которыми никто из исследователей вообще ранее не занимался.
«Подобранный ключ» позволил мне в кратчайший срок (3 месяца) дешифровать и прочитать тексты, записанные на двух дощечках из МАЭ. Статья превратилась в небольшую, но очень важную для меня книгу, – первую мою книгу по дешифровке, вышедшую из печати уже летом 1995 г. (2), сразу же отмеченную премией Президиума Академии наук и разосланную мною в зарубежные учреждения.
В конце 1998 г. Ученый совет МАЭ, учитывая признание премией и дипломом РАН в 1995 г. результатов проделанной мною дешифровки, утвердил к печати мою следующую монографию, посвященную сплошной дешифровке всех сохранившихся текстов «Говорящие дощечки» с острова Пасхи» (3).
Известие о дешифровке сразу же дошли до Чили (которому принадлежит остров Пасхи) и вызвали отклики в чилийской печати.
Подчеркнем, что сделана эта работа была вручную. Найти в рапануйском языке омонимы, соответствующие звучанию того или иного знака (каждый их них с секретом, а всего в ронгоронго около 800 знаков и их аллографов!) с помощью компьютера невозможно, во всяком случае, при современном их поколении. Пока дешифровка ронгоронго – это дело ума и догадки мыслящего существа – человека-дешифровщика, знающего и чувствующего язык талантливых аборигенов о. Пасхи, создателей этого хитроумного письма.
Дешифровка кохау ронгоронго убедила меня в том, что не может быть абсолютно стандартного подхода к неизученным письменностям разных времен и народов. Поэтому при изучении неизвестного письма и следует избегать проторенных путей, – да, практически, их и не может быть. Ведь все системы письма, особенно древние и давно забытые, отличаются своими секретами, оригинальными находками их создателей в передаче слов языка, на котором они говорили. Недооценка интеллекта иизобретательности предков современных рапануйцев явно помешала Ю. В. Кнорозову найти путь к раскрытию тайны ронгоронго.
Отправлено: 12.04.18 17:17. Заголовок: А мы просо сеяли, се..
А мы просо сеяли, сеяли…
Так зачем же рапануйцы с упорством, достойным маньяка, изощрялись, вырезая на дощечках и предметах материальной культуры, в сущности, одни и те же словосочетания или их варианты, до сих пор волнующие умы ученых, а также любителей всего загадочного?
У разных народов земного шара письменность появляется в период зарождения ранней государственности. Правда, надежных подтверждений тому, что на о. Пасхи были зачатки государственности, пожалуй, нет. Авторитет вождя на Рапа-Нуи был достаточно велик, и он мог вмешиваться в жизнь социума, хотя был скорее сакральной фигурой. Судя же по содержанию дошедших до нас текстов, целью письма было не регламентирование жизни социума, обязанностей членов общества, подчинение одних другим, а фиксация «формулы выживания» всего общества, что было весьма важно в тех экологически трудных условиях жизни.
Письмо ронгоронго фиксировало магико-хозяйственные основы жизни социума: что сажать, что собирать и как восхвалять предков в знак благодарности и с надеждой на будущее, то есть тексты ронгоронго – это весьма архаичные песнопения, считавшиеся главным условием выживания каждого члена общества и существования всего социума вцелом.
Древние магические формулы, песнопения, рассказывающие о мифологических культурных героях, предках семьи, клана были направлены на увеличение урожая. Именно поэтому доски со значками рапануйцы бережно хранили в домах, а также в пещерах вместе с изображениями предков и никому не раскрывали секрета своих таинственных знаков.
Хотя ронгоронго изобретено рапануйскими аборигенами, видимо, до сложения настоящей ранней государственности, но тем не менее это письмо: его цель – фиксация главного условия существования социума – магических формул, способствующих плодородию.
Сами песнопения (весьма простые и даже примитивные) восходят, скорее всего, к «мифологическим» временам первобытности, в них действует мифологический предок, от которого зависит рост растений, урожай плодов и благосостояние потомков.
Приведу для примера хотя бы одну строку из текста с дощечки «Р», хранящейся вМАЭ:
Записывать их на доски стали не позже XV-XVI вв. когда леса на Рапа-Нуи были уничтожены, постройка лодок и рыболовство пришло в упадок, единственным источником пищи стали корнеплоды, а не улов рыбака, и забота о хорошем урожае – единственной гарантией жизни. Организация празднеств и церемоний на острове Пасхи являлась функцией глав больших семей тангата хонуи – они и хранили дощечки с записями магических земледельческих формул в своих жилищах (сакральные песнопения и гимны богам сохранялись в памяти жрецов). Перед вскапыванием земли и посадкой корнеплодов островитяне выкрикивали магические заклинания, направленные на охрану посадок и сбор хорошего урожая. Несмотря на междоусобицы и пожары конца 18-го – середины 19-го веков, некоторые из кохау ронгоронго дошли до нас, выдержав испытание огнем и временем. Нужно отметить, однако, что большая часть сохранившихся дощечек сравнительно позднего происхождения – это копии древних текстов, сделанные в начале XIX в., так как дерево в условиях сырого климата острова Пасхи не могло сохраняться долго. Письмо просуществовало до середины XIX в., однако известно, что в 1910-е годах многие рапануйцы еще резали доски, может быть уже не зная смысла знаков, но придавая магическое значение самим доскам с изображениями.
Сплошная дешифровка – это длительный процесс, который ведет исследователь «изнутри», основываясь на характере и особенностях самой знаковой системы и записи отдельных знаков и их комбинаций. Выборочной дешифровки не бывает и быть не может, или сплошная или ее нет.
Я всегда хотела найти объективные критерии достоверности своего труда и сделанного мною перевода текстов, пытаясь расшифровать и нестандартные тексты, сохранившиеся за рубежом. В 1996 г. испанский исследователь Ф. Меллен-Бланко обратился ко всем ученым, занимающимся рапануйским письмом, с просьбой дешифровать или как-то истолковать надпись на обнаруженной им в Мадриде дощечке «Ика». Только мне, как он написал, удалось выполнить дешифровку, чтение и перевод вновь обнаруженного нестандартного текста из Мадрида. Она опубликована Мелленом-Бланко в двух статьях.
Все другие попытки дешифровки ронгоронго (до меня и после) строились и строятся не на данном знаковом материале, а на косвенных фактах – генеалогиях, списках (месяцев, данников, растений, кланов и т. п.). Пока к положительному результату они не привели.
При дешифровке кохау ронгоронго нужно было постоянно иметь в виду факт изменения лексики, фразеологии, самого строя языка которым владели создатели рапануйского письма и ни в коем случае не стараться подменить лексику древнего текста лексикой языка-потомка. Вместе с тем исследователь должен быть готов к тому, что язык создателей письма мог быть забыт частично или даже полностью, а значит, нужно бросить ретроспективный взгляд не только на историю забытого памятника, но и на историю языка.
У дешифровщика любого неизвестного письма, в сущности, один путь к раскрытию смысла непонятной иероглифической записи – проникновение в семантику знаков, в смысл самой записи, самого текста, без помощи «отмычек» в виде наскальных рисунков, мифов, легенд, которые сами по себе очень заманчивы и ценны, но относятся киному типу фиксации и передачи информации – подменять один другим нельзя, подобные подмены приводят к антинаучным выводам.
Литература Бутинов Н. А., Кнорозов Ю. В. Предварительное сообщение об изучении письменности о. Пасхи // Советская этнография. 1956. № 4. С. 77-91. Федорова И. К. Дощечки кохау ронгоронго из Кунсткамеры. СПб.: МАЭ РАН, 1995. 158 с. Федорова И. К. «Говорящие дощечки» с острова Пасхи. Дешифровка, чтение, перевод. СПб.: МАЭ РАН, 2001. 382 с.
Примечание: Текст статьи любезно предоставлен Ириной Константиновной Федоровой для опубликования на Сайте Игоря Гаршина.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме